Вспоминая фильм «Три тысячи лет желаний»…
Знаете, какую главную для себя мысль я вынесла из него?
Жертвенность… Не жертвоприношение барашка богам… И не иллюзия жертвы, когда отдаешь кому-то что-то, желая получить от него взамен на это «что-то» другое «что-то»…
Я говорю сейчас о жертвенности любви…, когда отпускаешь самое дорогое как птицу на свободу, без всякой надежды обрести это вновь… Но именно тогда и распускаются крылья любви…
Я даже переписала после просмотра фильма целую главу своего психологического метафорического романа «Сундарам».
И хочу сегодня поделиться с Вами отрывком.
Сундарам, Глава 19 "Утрата". Автор: Ира Су
В конце октября резко похолодало и пришли ночные заморозки.
Дара простудилась и несколько дней не выходила из дома.
Оправившись от болезни, девочка после школьных занятий прибежала на поляну.Сун, ты как?
Было безветренно. Но тишина, стоявшая в воздухе, сквозила холодным напряжением.
Ты как? – повторяла девочка вновь и вновь, слегка дергая питомца за голые ветки, сбросившие последнюю листву.
Дара чувствовала нарастающее беспокойство, переходящее в страх и отчаяние, как тогда, год назад, стоя у засохшего призрака мертвого дерева…Но та тоскливая, ноющая безысходность несбыточной мечты — ничто в сравнении с нынешним предчувствием утраты и яростным несогласием ее принять.
Девочке хотелось закричать, но что-то сковало мышцы лица.
Она упала коленями на холодную пожухлую траву и тихо завыла: «Не-е-ет! Почему-у…! Почему все меня покидают! Сначала папа, потом дедушка Рафа, теперь …» — она с надеждой бросила взгляд в сторону питомца, молчаливо стоящего рядом…Неожиданно что-то изнутри сдавило, сжало грудь, и девочка задержала дыхание: «Это я…, я такая…, дурная и эгоистка! Я…, я позволила ему погибнуть здесь! Не смогла уберечь то, что имела! И вообще, видно, не заслуживаю ничего хорошего в жизни!
От этих мысленных пощечин Дара, как ни странно, пришла в себя.
Она встала и решительно пошла прочь.
Когда закончился спуск с холма, девочка уже бежала…, нет, неслась со всех ног!Казалось, прошло всего лишь мгновение, и она уже стояла у продуктовой лавки. У заднего входа лежала куча пустых коробок. Дара схватила несколько штук и помчалась к поляне.
Она молча и сосредоточенно строила укрытие из коробок вокруг саженца, не подающего признаков жизни, непрерывно «отбиваясь от роя» нападающих мыслей и стараясь не замечать усталости.
Наконец, тело дало о себе знать неминуемой и тотальной слабостью.
Дара бессильно рухнула на землю, прислушиваясь к тяжелому ритму своего дыхания на фоне усыпляющей вечерней тишины.Ее взгляд отрешенно скользил от темной панорамы вечернего неба к безликим силуэтам окрестных гор, а когда он упал на темные очертания коробок, неожиданно вспомнилось, как Сун принял решение поселиться на поляне.
Девочка уговаривала друга остаться и пустить корни в уютном дворике дома. Ее сердце при этом учащенно стучало, создавая внутри предчувствие беды.Вспомнилось, как Сун нежно прикоснулся тогда веткой к ее руке и тихо запел:
«Боль утрат в себе прости,
То, что любишь, отпусти!
Не держи жар-птицу в клетке…
Пусть поёт она на ветке!»Сейчас эти строки мысленно звучали и повторялись в сознании вновь и вновь, будто сами собой, будто желая донести некий тайный смысл, передать через себя всю его глубину…
Постепенно дыхание девочки стихло, словно уснуло. А вместе с ним, казалось, остановилось и время…
Привет! Я немного замерз, а потом, кажется, уснул… – неожиданно послышался сонный голосок Сун.
В этот момент Дара вздрогнула и ощутила, как горячие ручьи побежали от шеи по позвоночнику, словно сок по стволу березы, на котором сделан надрез.Почему ты плачешь? – удивился Сун.
Но девочка лишь молча улыбалась сквозь «занавес дождя», застилавший ее глаза.
